Иди в баню и не парься. 33 разговора о детях, дружбе и любви - Евгений Терехин

– А, точно, извини.

Замолкает. Через минуту:

– Папа, а можно мне пострелять из лука? Я в тебя попадать не буду».

«А-а-а, – внутренне закипаю я, но где-то в подсознании все же улыбаюсь – здесь Бог, прямо здесь, прямо сейчас. Ну когда еще мой сын будет таким, как сейчас? Никогда.

Каждое мгновение – подарок, другого такого не будет. Никогда. Осознание этой «никогдашности» помогает отступить от этого мгновения на некоторое расстояние, и тогда, вдруг, проступают чьи-то черты, угадывается чей-то силуэт. Ты умиляешься и удивляешься тому, что имеешь прямо сейчас. И тогда ты слышишь ответ на свой немой вопрос:

– Где ты, Бог?

– Я не в землетрясении, не в ветре, не в огне, а в мячике, который только что прилетел тебе по лицу. Потому что, когда ты отступишь от этого мгновения и вспомнишь о нем лет через десять, тебе захочется расплакаться и сказать: «Как же я мог тебя не увидеть! Да вот же ты. Хочу обратно».

Десять минут и никаких волков

Одна из самых эффективных тактик усыпления незасыпающих детей, которые мы испробовали за четырнадцать лет, состоит в следующем. Когда ребенку не спится по какой-то причине, нужно просто ему сказать: «Я приду через десять минут и посмотрю на тебя». Даже если через десять минут он не заснул, то в следующие десять минут точно заснет. Работает со всеми нашими детьми, а их три штуки.

Стоит только сказать: «Мама или папа придут через десять минут», как ребенок почти моментально расслабляется. Он знает, что стоит подождать немного, и мама придет. Десять минут – не срок. Скоро все будет хорошо. Наблюдая за этим странным воздействием, я всегда удивлялся тому, что у меня с Богом не совсем так. Ведь он сказал: «Гряду скоро». Самое время успокоиться и заснуть. Но нет, не получается. Вернее, не всегда.

А у детей все просто. Папа скоро придет. Полежи и подожди. И он лежит и ждет. Он точно знает, что осталось немного, и он увидит папу. Папа его обнимет, поцелует, и все будет хорошо. Никакие волки не придут. Папа вот он, за дверью. Зевок – и сон.

«Се… близко при дверях», – говорит Бог. Пора расслабиться, успокоиться и отдыхать. Пора вздохнуть полной грудью: если папа прямо сейчас придет, чего бояться? Он придет через десять минут. Если в первый раз не заснешь, то заснешь во второй. Во второе пришествие. Второе пришествие – это не повод для страха, а повод для покоя, умиротворения. «Возлюбленному Своему Он дарует сон».

Последнее время – не повод паниковать, напрягаться или париться. Это радостное ожидание – до прихода папы осталось 9,8,7,6,5 минут. Чем он ближе, тем нам спокойнее. И, скорее всего, мы заснем раньше, чем он придет во второй раз. Так всегда бывает – с моими детьми. Во вторые десять минут они обычно засыпают. До моего второго пришествия.

Второе пришествие – самая радостная новость, какая только может быть. Она успокаивает. Какие волки? Какие катаклизмы? Какие бедствия по местам? Какие глады и моры? Какие язвы, чаши и трубы? Фантомы тают. Страхи рассеиваются. Папа за дверью. Я вижу свет, просачивающийся из-под двери. Он там. Он очень близко. Сейчас он зайдет. Подойдет, поцелует, подоткнет одеяло. А потом – будет утро нового дня. Солнце. Мы откроем глаза и увидим его улыбку. И начнется игра.

Это кто у нас такой красивый!

Первое, что хочется сделать утром, когда видишь своего ребенка, трущего глаза после ночных сновидений, это улыбнуться ему во весь рот и сказать: «Это кто у меня тут такой красивый проснулся!» Высказывание, надо сказать, совершенно неинформативное. Но в нем что-то есть. После него на детей находит веселое и бодрое настроение, и в течение дня, попадая в мое присутствие, они испытывают желание «быть хорошими», «умываться» и «делать уроки».

Если же забываешь это делать, и встречаешь детей безразличием по поводу того, что они проснулись в этот мир, или же, не приведи Господи, брякнешь что-нибудь вроде: «Кровать заправил?», ребенок тут же съеживается и начинает ожидать от тебя продолжения диверсий.

С чего мы начинаем день для наших детей? С улыбки, приглашающей их в мир и зовущей в интересные отношения? Или с упреков, требований, безразличия или негативизма? Что они чувствуют, когда мы заходим в их комнату? «Ну вот, сейчас будет еще одно задание», «опять что-нибудь не так». Или: «О интересно, что мама-папа скажут хорошенького?» «Что еще меня сегодня ждет радостного?»

Бывают люди, которые заходят в комнату, и тебе сразу становится понятно, что сейчас будет что-то хорошее. Но бывают люди, которые заходят в комнату, и ты понимаешь, что тебе несдобровать. С каким ощущением мы идем по жизни прямо сейчас? С ощущением придавленности, что сейчас в нашу жизнь ворвется кто-то или что-то, что сделает нашу жизнь тяжким бременем? Или с ощущением того, что с самого момента нашего пробуждения кто-то улыбается нам во весь рот и, как солнце, заражает бодростью и энергией?

Хочется ли вам «быть хорошими», «умываться» и «делать уроки», или вы чувствуете, что это невыносимая ноша, которую кто-то на вас повесил? С каким чувством вы просыпаетесь утром? «Ого, кто это улыбается мне, как огромное теплое солнце, и всем видом показывает, что мое пробуждение – повод для вечеринки!» Или: «Передо мной еще один день, когда от меня чего-то ожидают, но сил все это делать уже нет».

«Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в котором все Мое благоволение» – слова Отца о Сыне, которые звучат как строка из церковного гимна, но если сказать это по-другому, то звучать это должно так: «Это кто у меня тут такой красивый проснулся!» И присовокупить при этом улыбку до ушей. «Все мое благоволение» значит: «Я же в нем души не чаю».

Есть ли у вас в жизни кто-то, кто в вас души не чает? Если есть, вы счастливейший человек. Для счастья нужно очень мало. Чтобы кто-то в тебе души не чаял. Чтобы от одного вида этого кого-то хотелось «быть хорошим», «умываться» и «делать уроки».

Большинство из нас не знают, что в них души не чают. Иначе мы жили бы по-другому. Мы просыпались бы с чувством, что кто-то нам до смерти рад. Вся троичная динамика заключена во фразе: «Это кто у меня тут такой красивый проснулся!» Это все, что происходит в Троице. Взаимное обожание. Взаимное обожение.

Что бы я сделал, если бы знал, что кто-то во мне души не чает? Наверное, «был бы хорошим», «умывался» и «делал уроки», но делал бы все это с радостью, поглядывая краем глаза на того, кто там копошится на кухне, готовя мне вечеринку. По всей квартире несется запах жареного лука и яичницы с беконом, а я все делаю и делаю уроки. И какая же это радость делать уроки, когда вот-вот распахнется дверь, войдет кто-то, и ты от одного его вида поймешь, что тебя ждет пир. «Пойдем, – скажет он, – все уже собрались, пора начинать, мы тебя уже заждались».

Самая нелогичная логика

Когда ребенок растет в атмосфере ругани, когда ему приходится постоянно испытывать на себе непредсказуемое поведение со стороны родителей, он очень быстро вырабатывает то, что можно назвать псевдопослушанием. Чем выше градус родительской непредсказуемости, тем больше в ребенке желание «исполнить все правила», «сделать все, как надо», чтобы этого не повторилось.

Со временем он усваивает, что, собственно, родителю надо, и старается следовать этому неукоснительно. Ему нужно чувство безопасности, и он его ищет любой ценой. Беда только в том, что эти «поиски» ложатся на его душу невыносимым бременем. Как бы он ни старался «сделать все идеально», чувство безопасности все равно уходит сквозь пальцы. Он постоянно напряжен, стараясь с помощью правил обрести чувство безопасности, но никогда не может расслабиться. Чувства безопасности не прибавляется.

Псевдопослушание – это послушание из страха. Его цель – с помощью безупречного исполнения правил обеспечить себе чувство уверенности и оправданности. Его плод – все нарастающее напряжение и паника по поводу того, что выполнить правила не удается. Правила умножаются, а чувства уверенности как не было, так и нет.

С годами такой человек вырабатывает двойственное отношение к власти как таковой – он ее ненавидит и хочет от нее убежать, но одновременно ощущает от нее зависимость и не может обойтись без четких инструкций. Он становится рабом правил, потому что по привычке боится их нарушить – нарушение любого правила вызывает потерю чувства безопасности. Но одновременно он ненавидит всякую власть и всякий авторитет.

Плод псевдопослушания – потеря животворной связи с авторитетом. Когда такой человек попадает в церковь, он быстро ухватывает правила игры. Он старается делать все правильно, исполнять все законы. Он даже придумывает свои. Ему кажется, что Бог будет доволен им, если он сделает все, как от него ожидают. В конце концов, начало мудрости – страх Господень.

Но внутри он все время напряжен, потому что любой промах, любая ошибка, вызывает в нем состояние, близкое к отчаянью – выполнить все правила невозможно. Любая ошибка вызывает чувство, что Бог отвернулся и вот-вот обрушит на тебя праведный гнев. Что делать? Исполнять правила не удается. Приходится жить в тихом отчаянии, не веря в то, что выход есть.